[эй слышь]

посмотрел на себя в зеркало и понял: я гений. осталось этот факт в сознании закрепить, но пить совершенно не хотелось. хотелось ходить с тростью по городу и приставать к девушкам со своими стихами. подводил материальный мир: трости нет, стихов нет, стою в ванной комнате, голый. мир где-то далеко, а здесь есть только я.

зато я – гений.

еще раз посмотрел в зеркало. точно гений – все на месте. взял помаду (хуй знает откуда взялась у зеркала) и написал на зеркале: «я - гений». решил, что это будет название. звучит эластично, в традициях.

эпоха раннего цинизма –
торшер, диванчик, адъюлтер –
как потревоженная клизма,
всем одуванчикам пример,
всем переменам знаменатель,
всем романистам ремесло,
ведь там где гибнет обыватель,
причем нарочно, как назло,
чтобы пропасть в канве сюжета,
в канаве сточной изнемочь,
не будет хаоса и света,
а только дрочево и ночь…

наступил кратковременный творческий кризис. зеркало я исписал. исписался ли я? решил проверить. написал на кафеле «пиздец». мигнувший свет дал понять, что названию не хватает лиричности. добавил чуть ниже «я - гений». что-то написал, но пришлось вытереть полотенцам: написанное не давало энергии. слова казались пустыми и гнилыми, как лирика Маяковского. напрягся… чувствуя, как поэзия проникает в мои поры, я решил сразу же начать писать поэму. написал дерзко: «я - гений. ниебацо». Но вдруг закончилась помада… грубый материальный мир. слава богу – я гений. лягу в ванну, в теплую воду, перережу вены – останусь в вечности. если уж гений, то до конца…

*стихотворение выше написалось конечно не на зеркале, приписал его для красного словца, на самом деле, на зеркале я тупо рисовал, как и на кафеле. но, все-таки, я - гений.